Тося
Во имя Отца и Сына, и Святаго Духа!
Сегодня, в Праздник Сретения Господня, во многих храмах поминают воинов, погибших в Афганистане.
15-го февраля 1989 года последние советские войска покинули государство Афганистан.
Так закончилась 10-летняя война, в которой Советский Союз потерял свыше 15 тысяч своих граждан.
Это, как мы теперь знаем, не так и много (бывает и больше!), но тем не менее, наверное, каждому из присутствующих хоть раз доводилось побывать в семье, где кто-то погиб в Афганистане, и на стене висит его большой портрет.
Афганская война длилась с 1979-го по 1989-й годы.
В те времена тоже были люди, которые, как и мы сейчас, ходили в храм, молились и причащались.
Трудно даже себе представить, чего им в те годы это стоило!
Каким это было подвигом и каким мученичеством – просто пойти в Воскресенье в храм.
Это означало – противопоставить себя и бросить вызов всему тогдашнему обществу, которое было очень сплочённым и непримиримым к инакомыслию.
Третьеклассник Вова Клячин
крестик носит, хоть и прячет.
Выбирай: христова вера
или званье пионера …
Сейчас уже, возможно, такое стихотворение кажется смешным, но ещё сравнительно недавно (в 80-е годы) это было совсем не смешно, и сделать выбор в пользу Христовой веры было очень и очень непросто, - и не только для третьеклассника.
Тем не менее, такие люди были: это были настоящие герои, настоящие христиане; их среди нас уже – всё меньше; о них – следующий рассказ.
Проповедь.
Батюшка говорит воодушевленно, искренне…
Замерла со свечкой в руке баба Валя,
прекратили тихую потасовку за карандаш дошколята у стенки…
И вдруг на весь храм слышится мягкое, умиротворённое похрапывание.
Это мирно вздремнула у своего подсвечника баба Тося.
Баба Тося – человек особенный.
«Я молодая, я ещё пожить хочу!» – запальчиво кричит она на батюшкины рассуждения о Царствии Небесном.
«Тонь, а тебе разве восьмидесяти ещё нет?» – смеется кто-то из ровесниц.
«Ну и что?» – хлопает Тося белыми ресницами.
«Тось, пошли на исповедь!» – зовёт её Клавдия, стоящая уже у самого аналоя.
«Не, не пойду, ещё не грешила!» – весело кричит Тося.
«Как, а кто вчера «гулял»?» – улыбается Клавдия, и на этой оптимистической ноте удаляется под епитрахиль.
«Ой, и правда!» – Тося возвращается, берёт клочок бумаги, плохо пишущую ручку, и начинает выводить крупные буквы, диктуя себе на весь храм: «Вче-ра гу-ля-ла…».
Летом Тося пасёт гусят. Их у неё много.
Процесс выпаса происходит так: Тося и её «дед» сидят у дома, перед ними - бутыль наливки.
«Тю-у, тю-у, тю!» – нежно зовет Тося птенцов, колышущихся по траве огромным пушистым бело-серым облаком.
Дед, огромный, татуированными руками наливает, прищурясь, очередную рюмку.
«Ой, батюшка, идём к нам угощаться!» – завидев батюшку, кричит Тося.
Гусята разбегаются.
«Батюшка, вот они вырастут – я вам гуся принесу!». И принесёт!
«Баба Тося, ну что ж вы!?» – смущённо улыбается батюшка.
«А что?» – недоумевает Тося.
Она очень горда, она несла фонарь перед пасхальным Крестным ходом.
«Я ж вам сказал: нести торжественно. А вы?».
Прихожане не выдерживают и хохочут.
Вся деревня могла видеть, как баба Тося, наподобие хорошего бегуна, оторвавшись от процессии, бодро шлёпала калошами по весенней грязи, держа за кольцо фонарь (а ведь красивый купили, совсем сказочный, как старинный), и весело помахивая им, как авоськой.
Закончилась служба.
Баба Тося чистит подсвечник.
Пальцами тушит свечи, пальцы в воске.
«Тось, а расскажи, как ты сына от войны вымолила!» – просят её.
«Да ну вас, сто раз слышали!» – отвечает Тося.
«Нет, расскажи!»
Тося вздыхает и рассказывает.
– Сына моего Серёгу взяли в армию.
Тогда ж молчали про Афган, ничего не говорили.
То есть все знали, конечно, но вслух говорить не разрешалось.
И как-то Серёга смог со знакомым весть на словах передать: всё, мать, меня в Афган везут, уже обучают, - ну как там у них называлось-то это учение…
Я - плакать.
И молиться стала.
Просто молюсь постоянно.
Иду корову доить – молюсь,
иду на работу – молюсь,
всё время - плачу и молюсь,
плачу и молюсь, не переставая,
остановиться не могу ни днём ни ночью.
Господи, помоги!
Пресвятая Богородица, помоги!
И вот – письмо приходит.
Живой.
А потом и сам вернулся.
И рассказал.
Прямо перед самой отправкой в Афган вдруг подъехал какой-то там начальник.
Всех построили.
Он назвал две фамилии, одну – моего сына, и велел им выйти из строя.
Так вот, всех отправили на войну, а этих двоих назад вернули!
Петька, младший сын, мне тогда говорит: мам, это ты его вымолила!
Да, говорю, вот вымолила!
Баба Тося победно улыбается, и возвращается к подсвечникам: «Ух ты, как закапано сегодня…»
Каждый раз убеждаемся на примере других и случаях из собственной жизни, что материнская молитва со дна моря достанет!
Аминь.